Александр Иванович Одоевский - поэт-романтик, автор знаменитого стихотворения «Струн вещих пламенные звуки…», которым он от лица всех сосланных декабристов ответил на послание А.С. Пушкина «В Сибирь» («Во глубине сибирских руд…»).

Поэзия Одоевского отличается проникновенно-эмоциональной тональностью, живописностью. Его поэтические раздумья, не лишённые элегического колорита, в то же время поражают «верой гордою в людей и жизнь иную» (Лермонтов), глубоким патриотизмом.

Александр Иванович Одоевский родился 26 ноября 1802 года в княжеской семье, получил основательное домашнее образование. Он рано проявил интерес к литературе, который поддерживался дружеским общением с А.С. Грибоедовым, писателем и литературным критиком В.Ф. Одоевским, драматургом и переводчиком А.А. Жандром, писателями-декабристами А.А. Бестужевым-Марлинским, К.Ф. Рылеевым. Сохранились лишь немногие стихи, написанные Одоевским до декабристского восстания 1825 года («Иль, отбросив светских уз…», «Бал» и некоторые другие), так как, по собственному признанию, все не удовлетворявшие его стихотворения он уничтожал.

С 1821 года Одоевский служит в Конногвардейском полку. За год до декабристского восстания был принят в Северное общество. Он был одним из самых молодых участников декабристского движения, его политические взгляды ещё не устоялись, не были ясными и определенными, но, охваченный общим энтузиазмом борцов против крепостнических порядков, он готов был умереть за общее дело. «Ах! как славно мы умрем!» - воскликнул он на одном из совещаний членов тайного общества, узнав, что пришло время действовать. На Сенатской площади Одоевский командовал заградительной цепью.

После разгрома декабристов был арестован и посажен в Петропавловскую крепость. Переживания этого тяжелого периода отразились в его стихах «Утро», «Что мы, о Боже? - В дом небесный…» и др. Одоевский был приговорен к двенадцати годам каторги и в кандалах отправлен в Сибирь. Впоследствии срок каторжных работ был сокращен, и с 1833 по 1837 годы он находился на поселении в Елани (близ Иркутска), затем в Ишиме Тобольской губернии.

В годы каторги и ссылки раскрывается поэтический талант Одоевского. К 1829 году он создает ряд произведений на национально-исторические темы, развивая традиционно-декабристский мотив «вольности святой». В этих стихотворениях он основывается зачастую на летописных и житийных источниках, связанных с историей вольного Новгорода, Пскова, Смоленска («Зосима», «Неведомая странница», «Кутья», «Старица-пророчица», «Осада Смоленска»).

Поэт довольно широко разрабатывает характерную для декабристской лирики тему поэта и поэзии («Сон поэта», 1826-1827; «Тризна», 1828; «Умирающий художник», 1830), пишет «Элегию на смерть А.С. Грибоедова» (1829).

Одоевский одним из первых пишет стихи, посвященные женам ссыльных декабристов («Кн. М. Н. Волконской», 1829; «По дороге столбовой», 1831). В своей патриотической лирике он славит героев, которых в борьбе «за святую Русь» не страшат «неволя и казни» («Что за кочевья чернеются…», 1830).

В 1829-1830 годах Александр Иванович Одоевский создает крупное поэтическое произведение - историческую поэму «Василько» (дошла до нас не полностью), где высказывает идею единства Руси, выступая с осуждением княжеских междоусобиц. Теме единения славянских народов Одоевский посвящает стихотворение «Славянские девы» (1830), а мысль о единстве всех борцов за свободу звучит в стихотворении «Недвижимы, как мертвые в гробах…» (1831).

В 1837 году Одоевский был определен в действующую армию на Кавказ рядовым Нижегородского драгунского полка. Здесь происходит его встреча с М.Ю. Лермонтовым, с поэтом, публицистом Н.П. Огаревым, поэтом, переводчиком, мемуаристом Сатиным.

В последние годы жизни в творчестве Одоевского нередко звучат ноты одиночества и предчувствия близкой смерти («Куда несетесь вы, крылатые станицы?», 1837).

Умер Одоевский 15 августа 1839 года от малярии в укреплении Псезуапе (ныне поселок Лазаревское) близ Сочи. Михаил Юрьевич Лермонтов посвятил своему рано ушедшему из жизни другу поэтическую эпитафию - стихотворение «Памяти А. И. Одоевского» (1839), где запечатлел обаятельный образ человека и поэта, сумевшего сохранить живую душу в тяжелых испытаниях.

Что такое романс? Романс - это удивительное сочетание поэзии и музыки, которое нашло множество почитателей. Прекрасное лирическое исполнение в сопровождении живой музыки всегда затрагивало сердца слушателей и ценителей классики. Удивительно, как такое короткое музыкальное творение может затрагивать самые далекие струны нашей души. Романс - это старинный жанр. История его уходит корнями в эпоху Средневековья. Сам термин “романс” зародился в средневековой Испании. В тот период истории появляется жанр светских песен, обычно это были стихи известных поэтов эпохи романтизма, положенные на музыку и передававшие глубокие переживания. К слову, на сегодняшний день слова “романс” и "песня" тождественны во многих языках. Со временем этот музыкальный жанр приобрел такую популярность, что одиночные произведения стали объединять в целые вокальные циклы. Символично, что первый подобный цикл создал гений мировой музыки и отец классики — Бетховен. Его идею подхватили и продолжили не менее известные музыканты, такие как Брамс, Шуман и Шуберт.

Основные характеристики романса Романс - это музыкальное стихотворение, схожее с песней. Но все-таки есть существенные различия в самом построении произведения. Например, в нем абсолютно отсутствует припев, или, как его еще называют, рефрен. Хотя практика показывает, что существуют исключения из правил. Интересно, что романс обычно исполняется соло, реже - дуэтом, и почти никогда - хором. Особым отличительным признаком этого жанра является его смысловая нагрузка. Его строки всегда несут в себе некую историю, которая близка как автору, так и его слушателям. Это может быть автобиографический рассказ о несчастной истории любви, или же размышления автора на ту или иную жизненную тему. Романс - это не исключительно меланхолический жанр. Существует множество примеров сатирических и веселых стихотворных повествований, положенных на музыку.

"Горные вершины". А.Варламов, слова М.Лермонтова.

Немного о русском романсе. Спустя время, с появлением в домах состоятельных людей музыкальных инструментов, романс просочился и в русскую культуру. Возможно, это было навеяно духом романтизма, которым было пропитано все начало девятнадцатого столетия. Он пришелся весьма по вкусу требовательной публике, и его моментально подхватили такие композиторы, как Варламов, Гурилёв, Алябьев, Глинка.

"Я помню чудное мгновенье". М.Глинка, слова А.Пушкина.

"Жаворонок". М.Глинка, слова Кукольника.

Неоценимый вклад в историю русского романса, внес Михаил Иванович Глинка. Как известно, он написал более восьмидесяти произведений разного направления. Романсы Глинки - это уникальные шедевры, создание которых под силу только таким талантливым и одаренным личностям, как Михаил Иванович. Его любимые романсы были положены на стихотворения Александра Сергеевича Пушкина. Он всегда ценил хорошую поэзию и осознавал, что настоящий романс без нее не может существовать. Некоторые из композиторов посчитали нужным внести в русский романс дух свободы и жизнерадостности и в то же время позволяли исполнителю продемонстрировать свои вокальные данные. Аккомпанемент здесь - всего лишь фон, но органично связанный со стихотворной основой. На сегодняшний день поклонников всемирно известного жанра насчитывается миллионы.

"На заре ты ее не буди" А.Варламов, слова А.Фета.

Благодаря любви и поддержке публики он не стоит на месте, а с каждым днем развивается и двигается вперед. Безусловно, сколько бы времени ни прошло, романс останется одним из ведущих и важнейших направлений камерной музыки. Все большее количество людей находят в нем, что-то близкое к себе, какую-то отдушину в своих переживаниях и проблемах. Утешительно знать, что романс не отошел со временем на задний план, он и дальше остается любимым жанром вокала.

"Белеет парус одинокий". А.Варламов, слова Лермонтова.

"Нищая". А.Алябьев, слова П.Беранже.

"Однозвучно гремит колокольчик". А.Гурилев, слова И.Макарова.

"Утро туманное". Э.Абаза, словаТургенева.

"Вам не понять моей печали". А.Гурилев, слова Бешенцова.

"Моя душечка" А.Дюбюк, слова Писарева.

Струн вещих пламенные звуки
До слуха нашего дошли,
К мечам рванулись наши руки,
И — лишь оковы обрели.

Но будь покоен, бард! — цепями,
Своей судьбой гордимся мы,
И за затворами тюрьмы
В душе смеемся над царями.

Наш скорбный труд не пропадет,
Из искры возгорится пламя,
И просвещенный наш народ
Сберется под святое знамя.

Мечи скуем мы из цепей
И пламя вновь зажжем свободы!
Она нагрянет на царей,
И радостно вздохнут народы!

Конец 1828 или начало 1829
Чита

»Струн вещих пламенные звуки…» Впервые — сб. «Голоса из России», изд. Вольной типографии А. И. Герцена, кн. 4. Лондон, 1857, стр. 40, под заглавием: «Ответ на послание Пушкина» с примечанием: «Кто писал ответ на послание — неизвестно». Тот же текст, с тем же заглавием был перепечатан в т. 1 «Русской библиотеки» («Собрание стихотворений Пушкина, Рылеева, Лермонтова и других, лучших авторов», Лейпциг, 1858У, в 1-м издании — анонимно, а во 2-м с подписью: Искандера. Впервые под именем О. — «Стихотворения Пушкина, не вошедшие в последнее собрание его сочинений». Берлин, 1861, в примечании к посланию А. С. Пушкина «Во глубине сибирских руд…» Неоднократно печаталось в зарубежных изданиях. В России впервые с пропусками — РА, 1881, кн. 1; впервые полностью — и примечаниях Н. О. Лернера к т. 4 Собрания сочинений А. С. Пушкина, под ред. С. А. Венгерова. СПб., 1910. Сохранилось в нескольких авторитетных списках. Печ. по идентичным спискам И. И. Пущина (ЦГИАМ, ф. 279, оп. I, ед. хр. 248, л. 4 об. -5) и секретного архива III Отделения (ЦГИАМ, ф. 109, оп. I, ед. хр. 2234, л. 2 и 4), с поправкой в ст. 4 по «Запискам» M. H. Волконской, где, очевидно по цензурным соображениям, был заменен ст. 8 и опущена последняя строфа. За исключением ст. 1, тексту И. И. Пущина тождествен и список рукой П. И. Бартенева (ЦГАЛИ, ф. 46, оп. 2, ед. хр. 445). По тексту Пущина — Волконской стихотворение напечатано впервые — изд. 1936 г. До настоящего времени считается несомненным, что послание А. С. Пушкина декабристам написано было в конце 1826 — начале 1827 гг. и передано было в январе 1827 г. А. Г. Муравьевой, уезжавшей в Сибирь. Отсюда и ответ О. всегда датируется 1827 г. Но в неопубликованной работе М. К. Азадовского, посвященной этому стихотворению А. С. Пушкина, убедительно доказано, что в действительности послание А. С. Пушкина написано в конце 1828 г. Следовательно, и ответ О. не мог быть написан ранее конца 1828 — начала 1829 гг. Дата: 1828 имеется также на списке П. И. Бартенева; все остальные списки стихотворения О. даты не имеют. В большинстве списков (главным образом, поздних) и в печатных текстах разночтения:

ст. 4 Но лишь оковы обрели
ст. 11 И православный наш народ
ст. 14-15 И вновь зажжем огонь свободы,
И с нею грянем на царей

Кроме того, в списке П. И. Бартенева:

ст. 1 Струн вещих памятные звуки

Ответ А. С. Пушкину — самое известное стихотворение О., распространившееся в многочисленных списках и прочно вошедшее в арсенал подпольной революционной поэзии. Строка «Из искры возгорится пламя» послужила эпиграфом для ленинской «Искры».

Год написания: 1828-1829

Так представлял Ломоносов политику новой царицы, которая велит молчать «пламенным звукам», то есть войне (в конце правления Анны Иоанновны шла война с Турцией; Анна Леопольдовна воюет со Швецией).

Молчите, пламенные звуки,

И колебать престаньте свет:

Здесь в мире расширять науки

Изволила Елизавет.

Радость Ломоносова, конечно, и радость Крашенинникова: в той же знаменитой ломоносовской «Оде на день восшествия… Елизаветы Петровны» ученый-поэт напоминает новой царице, какими удивительными землями и богатствами она владеет. В стих попадают и те самые края, реки, моря, которые пересекал Степан Петрович в минувшем 1741 году.

Хотя всегдашними снегами

Покрыта северна страна,

Где мерзлыми борей крылами

Твои взвевает знамена,

Но бог меж льдистыми горами

Велик своими чудесами:

Там Лена чистой быстриной,

Как Нил, народы напояет

И бреги наконец теряет,

Сравнившись морю шириной.

Поэт воображает невообразимую Сибирь,

Охотник где не метил луком,

Секирным земледелец стуком

Поющих птиц не устрашал.

Как положено в поэзии, Ломоносов гиперболизирует, преувеличивает (впрочем, в Петербурге и сто лет спустя верили, будто по улицам Тобольска, Якутска, Иркутска так и бегают соболя!). Однако дело не в скучной точности, а в идее! Новая царица хоть и не знает никакой географии, но по ее приказу «премудрость» скоро должна проникнуть даже в те края, где Крашенинников провел четыре славных года.

Невежество пред ней бледнеет.

Там влажный флота путь белеет

И море тщится уступить:

Колумб российский через воды

Спешит в неведомы народы {2}

Твои щедроты возвестить.

Там, тьмою островов посеян,

Реке подобен океан {3} ,

Павлина посрамляет вран.

Там тучи разных птиц летают,

Что пестротою превышают

Одежду нежныя весны;

Питаясь в рощах ароматных

И плавая в струях приятных,

Не знают строгая зимы.

Опять преувеличение, «смягчение» истины, но оно открывает нам, как же доволен Ломоносов событиями 25 ноября 1741 года! А Крашенинников, узнав новость в Иркутске, вероятно, жалеет, что он - не в Петербурге: сибирские дороги длиннее, чем царствования…

Довольны ученые. Надеются и уцелевшие «птенцы гнезда Петрова».

«Помяни мя…»

ПУШКИН: «Когда императрица Елизавета взошла на престол, тогда Ганнибал написал ей евангельские слова: «Помяни мя, егда приидеши во царствие свое». Елизавета тотчас призвала его ко двору, произвела его в бригадиры и вскоре потом в генерал-майоры и в генерал-аншефы, пожаловала ему несколько деревень в губерниях Псковской и Петербургской, в первой Зуево, Бор, Петровское и другие, во второй Кобрино, Суйду и Таицы, также деревню Раголу, близ Ревеля, в котором несколько времени был он обер-комендантом».

Тут историкам почти не к чему придраться (разве что уточнить некоторые подробности). Действительно, новая царица быстро сделала майора генералом: соратник Петра Великого, ее отца, - это было при царице Елизавете «пропуском» к чинам и доходам. Ганнибалу были пожалованы (а также им самим приобретены) те деревни, которые через восемьдесят - девяносто лет станут пушкинскими: Зуево, мелькнувшее в перечне, - это ведь Михайловское… А рядом - Петровское… Пушкинский род, пушкинская география, пушкинская история выстраиваютсяв ожидании гения …

В конце мая 1975 года я познакомился в Таллине с Георгом Александровичем Леецем. Ему было за восемьдесят, на стенах его квартиры были развешаны охотничьи ружья, кинжалы, погоны артиллерийского полковника; книги на эстонском, русском, немецком, французском. «Последние годы, - говорит хозяин, - много работаю в архиве. Однажды наткнулся на документ, подписанный «Ганнибал», вспомнил детство и перновскую гимназию, где заслужил высший балл за характеристику Ибрагима в «Арапе Петра Великого»…

Пярну (Пернов) - тот самый город, где Абрам Петрович Ганнибал в начале 1730-х годов строил укрепления и учил молодых инженеров.

Прадед Пушкина, как видно, привлек Г. Лееца известной родственностью души, соединением в одной личности нескольких культурных пластов: Африка, Турция, Россия, Франция, Эстония (нет сомнений, что Арап владел и эстонским языком).

Леец показывает гостям немалую рукопись об Абраме Петровиче Ганнибале, одобренную лучшими авторитетами, и мы верим, что она непременно превратится в книгу.

Через полтора месяца Георга Александровича не стало… Затем издательство «Ээсти раамат» довело рукопись до печати с помощью иркутского писателя Марка Сергеева, тоже земляка Абрама Ганнибала (в книге Г. Лееца глава V называется «Ссылка и служба в Сибири», глава VI, самая большая, - «А. П. Ганнибал в Эстонии»).

Леец нашел неизвестные документы и о маленькой деревушке Карьякуле близ Ревеля, и о важных работах, которые предпринял генерал и обер-комендант Ревеля Ганнибал для укрепления вверенного ему города, и о его новом гербе - слоне с короною, напоминавшем наглым сослуживцам, что его права - не меньше, чем у них…

Не будем обгонять собственное повествование: пока что оно в конце 1741-го: оба героя наших, как и многие другие, полны надежд, иллюзий… Они довольны .

Несчастливы как будто только те, кого свергли.

Струн вещих пламенные звуки
До слуха нашего дошли,
К мечам рванулись наши руки,
И — лишь оковы обрели.

Но будь покоен, бард!- цепями,
Своей судьбой гордимся мы,
И за затворами тюрьмы
В душе смеемся над царями.

Наш скорбный труд не пропадет,
Из искры возгорится пламя,
И просвещенный наш народ
Сберется под святое знамя.

Мечи скуем мы из цепей
И пламя вновь зажжем свободы!
Она нагрянет на царей,
И радостно вздохнут народы!

(No Ratings Yet)

Еще стихотворения:

1. Они уносят дух — властительные звуки! В них упоение мучительных страстей, В них голос плачущей разлуки, В них радость юности моей! Взволнованное сердце замирает, Но я тоски не властен утолить:...
2. Не умолкай, не умолкай! Отрадны сердцу эти звуки, Хоть на единый миг пускай В груди больной задремлют муки. Волненья прошлых, давних дней Мне песнь твоя напоминает; И льются слезы из...
3. Трепетали и таяли звуки И в безбрежную даль убегали; Стихли сердца тревожного муки, Потонув в беспредметной печали! Эти звуки с собой уносили Далеко все земные виденья И рыдали, и тихо...
4. Давно ль под волшебные звуки Носились по зале мы с ней? Теплы были нежные руки, Теплы были звезды очей. Вчера пели песнь погребенья, Без крыши гробница была; Закрывши глаза, без...
5. Забывчивый охотник на привале Не разметал, на растоптал костра. Он в лес ушел, а ветки догорали И нехотя чадили до утра. А утром ветер разогнал туманы, И ожил потухающий костер...
6. Могила Неизвестного солдата! О, сколько их от Волги до Карпат! В дыму сражений вырытых когда-то Саперными лопатами солдат. Зеленый горький холмик у дороги, В котором навсегда погребены Мечты, надежды, думы...
7. Где Херувим, свое мне давший имя, Мой знак прошедших дней? Каких фиалковых полей Касаешься крылами ты своими? И в чьих глазах Опять зажег ты пламя, И в чьих руках Дрожит...
8. Могучее слово Во мгле прозябанья Свет истины новей Приносит в сознанье Немого раба. По гордую силу, И твердую волю, И мощь — до могилы Не падать в неволе — Дает...
9. В. Сякину Почему народ России, Отличающийся силой, Проявляющий сноровку, Вдруг придумал поговорку: «Дураков работа любит»? Ведь пословица Не сломится, Переходит в род из рода; В ней таится И хранится Мудрость...
10. Ты должен быть гордым, как знамя; Ты должен быть острым, как меч; Как Данту, подземное пламя Должно тебе щеки обжечь. Всего будь холодный свидетель, На все устремляя свой взор. Да...
11. И если б мне пришлось прожить еще года До сгорблой старости, венчанной сединою, С восторгом юноши я вспомню и тогда Те дни, где разом все явилось предо мною, О чем...
12. Когда б в покорности незнанья Нас жить создатель осудил, Неисполнимые желанья Он в нашу душу б не вложил, Он не позволил бы стремиться К тому, что не должно свершиться, Он...
13. Оно не в книгах мудреца, Не в сладких вымыслах поэта, Не в громких подвигах бойца, Не в тихих подвигах аскета. Но между тем, как скорби тень Растет, ложась на все...
14. Не мираж в дымящейся синеве, И не вымысел, и не сон,- Старый негр На Октябрьском параде, В Москве, Солнцем северным озарен. У Кремлевской стены делегат. Перед ним Всех Республик народы...
15. Не умрешь, народ! Бог тебя хранит! Сердцем дал — гранат, Грудью дал — гранит. Процветай, народ,- Твердый, как скрижаль, Жаркий, как гранат, Чистый, как хрусталь....